САМЫЕ-САМЫЕ

 Поиск редкостей — типичная болезнь, которая автоматически возникает у тех, кто неожиданно увлека­ется собирательством — будь то почтовые марки, мо­неты, бумажные деньги, медали или ордена. Между тем стоит помнить, что даже самая большая редкость, найденная коллекционером, не образует коллекции, хотя в то же время собрание, достаточно полно отра­жающее какой-либо период или тему, но не содержа­щее выдающихся экземпляров, вполне заслуженно именуется коллекцией.

Как образуются редкости?

В 1988 году впервые в Советском Союзе в интере­сах коллекционеров была выпущена в новом чекане серия памятных монет, которые уже находились в об­ращении до 1987 года. Основанием для такого реше­ния стало постановление Совета Министров СССР от 28 февраля 1987 года. Каждая монета была отпечатана тиражом по 55 тысяч экземпляров. Чтобы никто не пу­тал монеты первых выпусков с новыми, на ребре была выбита буква «Н» — новодел.

Как часто бывает, благое дело обернулось курьеза­ми. Снижение дисциплины и культуры производства на монетных дворах в условиях начавшейся так назы­ваемой горбачевской перестройки нашло подтвержде­ние в металле. Несколько монет в процессе производ­ства были отчеканены не свойственными им штемпе­лями и потому оказались неверно датированными. Это монета «А. С. Пушкин». Точная дата выпуска — 1984 г. На новой монете в части тиража новоделов год обозна­чен неверно — 1985-й. И наконец, «Ф. Энгельс». Вы­шла в обращение в 1985 году. На новой монете иная дата — 1983. Обычный курьез, но для коллекционера он особо притягателен. И вот всего десять лет спустя такие неверно датированные монеты стоят даже по нынешним понятиям немалых денег, где-то в пределах ста долларов.

Монета с изображением В. Ленина выпуска 1985 года с неверной датой — 1988-й — оценивается еще выше — более 1000 долларов. Как видим, нумизматические редкости рождаются неожиданно, и обладателями их люди становятся слу­чайно. Зато потом, когда редкость делается желанной для многих, она набирает в цене и попадает в разные книги рекордов. Так, «Книга рекордов Гиннесса» сооб­щает, что самые дорогие монеты в мире — это ком­плект монет США выпуска 1804 года стоимостью в 1 000 000 долларов (включая редкий серебряный дол­лар), в 1979 году подаренный королю Испании торгов­цем Лестером Меркингом.

В Англии 19 июня 1985 года на аукционе «Спинке» (в Лондоне) за золотую монету времен короля Генри III достоинством в 20 пенсов (в мире известны 6 таких мо­нет) уплачено 71 500 фунтов стерлингов. Рекорд — це­на 400 000 фунтов стерлингов, предложенная 7 декаб­ря 1984 года на аукционе «Спинке» за пробный сове­рен выпуска 1937 года короля Эдуарда VIII.

Редкие монеты России

Выделить какую-то одну монету доволь­но трудно. Но, пожалуй, мы не ошибемся, если вспом­ним про рубль «императора всея России» из династии Романовых — Константина I.

Вот сразу и загадка. Сколько ни вспоминай школь­ную программу по истории России, такого царя не отыщешь. Зато рубль Константина есть. Более того, ни одна редкая монета не пользуется такой популярно­стью у историков и в нашей стране, и за рубежом. Ей посвящено множество печатных работ, в разное время выходивших в Петербурге, Москве, Ленинграде, Бер­лине, Брюсселе, Марселе, Сиднее. Уже этот неполный список мест, где появлялись публикации об одной монете, дает представление об интересе исследователей — историков и нумизматов — к так называемому константиновскому рублю. История его такова.

У императора Павла I было четыре сына — Алек­сандр, Константин, Николай и Михаил. Первым после убийства отца на престол взошел Александр, ставший в династии «номером Первым».

Средний брат Константин Павлович подвизался на военном поприще. Он — участник Италийского похо­да А. Суворова. В 1812—1813 годах командовал гварди­ей, а с 1814-го исполнял обязанности главнокомандую­щего польской армией. Это обязывало великого князя находиться вдали от столицы и политики. Жил Кон­стантин в Варшаве.

В 1820 году великий князь развелся со своей царст­венной супругой Анной Федоровной — до замужества Юлианой Саксен-Кобургской — и сочетался браком с польской графиней Грудзиньской. Вольный поступок Константина вызвал переполох при дворе. Считалось, что брак князя неравный, а посему скандальный и не­допустимый. Члены царской семьи стали «нажимать» на Константина, но тот стоял на своем. В 1823 году под усиленным давлением старшего брата, императора Александра I, Константин отрекся от права престоло­наследия. Акт отречения был совершен в обстановке глубокой секретности, которая строго соблюдалась членами царской фамилии.

27 ноября 1825 года умер Александр I. По всем ка­нонам преемственности царской власти императором должен был стать Константин. В Петербурге без про­медления началась присяга новому самодержцу. Забе­гали, засуетились угодники. Один из них, министр фи­нансов Е. Канкрин, решил перещеголять всех. По его приказу началось срочное изготовление портретного рубля с профилем Константина I.

Затея, надо сказать, была рискованной. Дело в том, что Александр I за все время царствования не утвер­дил к массовому выпуску ни одной монеты со своим венценосным изображением. Что это было — показ­ная скромность или искреннее нежелание видеть себя на монетах — сказать непросто, но факт остается фак­том. Поэтому трудно было угадать, как отнесется к портретному рублю новый император. Тем не менее Канкрин пошел на риск, зная, что чрезмерная услуж­ливость владыками не карается строго.

Работа над константиновским рублем велась в большой тайне и еще большей спешке. Обычно хоро­ший гравер мог вручную вырезать штемпель высокой степени сложности не менее чем за неделю упорного труда. Здесь же мастерам был отведен фантастически короткий срок — четыре дня. Для этого несколько ме­дальеров трудились круглые сутки. Работы возглавлял известный мастер Якоб Рейхель. 12 декабря на монетном дворе были отчеканены шесть пробных монет. На лицевой стороне помещался профиль нового императора. Художник умело подчеркнул его сходство с венценосным отцом — Павлом Курносый, лысолобый, Константин не выглядит ни героем, ни светочем ума. Вокруг портрета надпись «Б. М. Константин I имп. и сам. всея Росс. 1825». Читаться это должно так: «Божьей милостью Константин I император и самодержец всея России. 1825».

На гербовой стороне — царский орел, окруженный венком. Под орлом — знак монетного двора — СПБ. По кругу надпись: «Чистого серебра 4 золоти. 21 доля». Между началом и концом надписи втиснуто слово «рубль». Из затеи Канкрина ничего путного не вышло. В ночь на 14 декабря на заседании Государственного совета наследник Николай Павлович провозгласил се­бя императором и присвоил себе «номер Первый». В столице начали принимать присягу новому вла­стителю. И сразу затея министра финансов оказалась делом крамольным, а посему весьма опасным. Это хо­рошо понимали все, кто имел отношение к тайне константиновского рубля. Теперь им надо было спешно скрывать следы своего неумеренного рвения. Этим Канкрин и занялся без промедления.

Что делалось для пресечения опасной инициативы, можно хорошо представить, прочитав донесение вардейна (то есть начальника) Петербургского монетного двора Е. Еллерса своему шефу: «Во исполнение приказания вашего превосходи­тельства имею честь представить к прежним двум и еще четыре образцовых рубля из числа затисненных в субботу (12 декабря), прочие кружки, коими первона­чально штемпели пробованы, забиты так, что изобра­жений на них не видно; при сем представляются так­же и рисунки; изготовленные штемпели, как два зака­ленных, так и четыре незакаленных, равно оловянные слепки, чем и сами пробы по сему делу приостановле­ны. 14 декабря 1825. Вардейн Еллерс».

Обратим внимание, сколько умения пришлось при­ложить Вардейну для составления столь хитрого доку­мента. Ведь он написан так, что человек, не посвящен­ный в тайну, и не поймет, о чем речь — «четыре образ­цовых рубля», «оловянные слепки», «изображений на них не видно». Примечательно и то, что сам министр финансов не просто приказал уничтожить пробные монеты и инструмент, а затребовал их к себе, чтобы не оставалось никаких сомнений — все ли на монетном дворе сделали как надо, не припрятал ли кто-то уни­кальный рубль. Опечатанный ящик с пробами попал к Канкрину в сопровождении двух препроводительных записок.

«При сем, — сообщалось в одной из них, — пред­ставляется в ящике шесть известных штемпелей с 19 оловянными слепками за казенной печатью Монетного двора. Вардейн Еллерс».

Вторая записка написана управляющим Департа­ментом горных и соляных дел Е. Карнеевым, которому подчинялся монетный двор. Стараясь успокоить мини­стра, подтвердить ему свою лояльность перед общей опасностью, он сообщал: «Здесь равномерно представляю все штемпели и прочие приготовления, сделанные за счет известного нового рубля, закупоренные в ящике. Самый даже рису­нок прилагаю. Е. Карнеев. 20 декабря 1825».

В министерстве финансов ящик с крамольными «известными» рублями пролежал нетронутым 54 года. В 1879 году по распоряжению Александра II он был изъят, вскрыт и монеты переданы царю. Тот разделил их по-семейному. Одна монета осталась в личном рас­поряжении императора (теперь она в Эрмитаже), по одному экземпляру подарено великим князьям Сергею Александровичу и Георгию Михайловичу. Еще одна монета была послана в Дармштадт принцу Александру Гессенскому. Впрочем, к тому времени константиновский рубль уже являлся довольно известной среди ну­мизматов редкостью.

Через два года после смерти Николая I русский ге­нерал Ф. Шуберт опубликовал в Германии каталог сво­его монетного собрания. Здесь был описан рубль с изображением Константина I. Никаких подробностей о его истории не приводилось. И начались гадания. Ис­следовательские работы, построенные на слухах и до­гадках, на рассказах неизвестных лиц, содержали не­мало противоречивых, а то и просто фантастических сведений. Только в наше время, опираясь на архивные материалы, историки до конца выяснили подробности появления на свет рубля несуществовавшего русского императора Константина I.

Сейчас известно шесть константиновских рублей с гуртовыми надписями, хотя было изготовлено их ров­но восемь. Пять из них были опечатаны и отправлены в ящике в министерство финансов. Один экземпляр, хотя и был показан в описи, при вскрытии упаковки в ней не обнаружен. Значит кто-то, имевший отношение к пересылке, сумел его утаить. Еще два оттиска на се­ребряных кружках без гуртовой надписи в период су­матохи прихватил медальер Я, Рейхель. Так сказать, на «авторских правах».

Из первых пяти монет три находятся в музеях — Эрмитаже, Государственном Историческом музее в Москве и Смитсоновском институте в США. Четвер­тая монета прошла через аукцион в 1898 году, и ее ме­стопребывание поныне неизвестно. Пятая монета в 1965 году на аукционе в Нью-Йорке куплена неизвест­ным европейцем. Где она сейчас находится, не знает никто из посторонних. О шестой монете нет никаких сведений с того момента, как она не попала в опеча­танный ящик (а может быть, тайно была извлечена из него позже). Это дает надежду на сенсационную на­ходку. Только будет ли она когда-либо сделана? Слиш­ком много потрясений с тех пор испытали наша страна и весь мир, чтобы уверенно говорить о возможности сохранения монеты.

Сколько стоят редкие монеты?

Ответить на него трудно. Ни за какие деньги не продадут раритеты из своей коллекции уважающие се-бя музеи. Что касается цены на монеты из частных коллекций, то они «любительские», или, как еще гово­рят, «аматерские», и всецело зависят от увлеченности нумизмата и его готовности выложить требуемую сум­му. Во всяком случае, один из константиновских руб-лей в октябре 1964 года на аукционе в Люцерне был продан за 11 650 долларов, а через год в Нью-Йорке пе­репродан уже за 41 тысячу долларов.

Что касается самого Константина, то он так и ос­тался в русской истории фигурой бесцветной. Однако его отказ от претензий на престол при отсутствии официального акта отречения в пользу брата Николая создал в стране обстановку междуцарствия, которой пытались воспользоваться декабристы. Сам Констан­тин умер в 1831 году от холеры.

Любознательных интересует и то, есть ли «самые, самые» среди советских монет. Да, есть, но их немно­го. Поскольку целый ряд, казалось бы, рядовых монет до нашего времени не сохранился.

В СССР имелось около 1600 музеев, в том числе ис­торических и краеведческих. Так вот, можно с уве­ренностью сказать, что только в трех (!) из них нумизматические отделы собрали достаточно полные коллекции советских монет и вели с ними исследова­тельскую работу. Более того, надежд на то, что осталь­ным музеям удастся пополнить свои собрания, уже нет. 

И все же, какие советские платежные знаки явля­ются наиболее редкими?

Не станем упоминать о «Золотом сеятеле» — чер­вонце 1923 года. Он все же не простой — золотой. А вот обычный медно-никелевый двугривенный 1934 года — разве не редкость, если коллекционерам из­вестно всего пятнадцать экземпляров? При этом один из них находится в Эрмитаже, а еще пять — в собра­нии монетного двора. Так что, если настоящему кол­лекционеру попадется на глаза эта монета (не ее под­делка, естественно), он за нее выложит не менее тыся­чи долларов.

Среди редких советских монет десяти-, пятнадца­ти- и двадцатикопеечники, датированные 1931 годом. Но не те, на лицевой стороне которых изображен ра­бочий с молотком, а серебряные, где на аверсе только цифра номинала, дата выпуска и венок из колосьев. Для первых двух — наиболее редких — цену не может определить никто. Она определяется только продаю­щим и покупающим, поскольку речь идет о подлинных раритетах. Для приобретения двугривенного этой се­рии, так же как и двухкопеечных монет 1925 и 1927 го­дов и серебряного рублевика 1922 года, потребуется заплатить не менее 600 долларов.

Что касается «самых, самых» из числа американ­ских монет, то это прежде всего пробная монета 1907 гбда номиналом в 20 долларов. Ее проект разработал скульптор Огастос Сен-Тодес. На одной из сторон мо­неты была изображена голова индейца. На утвержде­ние президенту Теодору Рузвельту представили не­сколько пробных вариантов разного дизайна этих де­нег. Президент отклонил проект двадцатидолларовой монеты. Она вернулась на монетный двор и исчезла из виду. Лишь в середине XX века «Голова индейца» всплыла на нумизматическом рынке. Ее за 990 долла­ров купил король Египта Фарук. Позже монету перекупил некий Дж. И. Уилкинсон за 10 000 долларов, а спустя некоторое время перепродал ее кинокомпании «Парамаунт». По оценкам специалистов, сейчас цена «Головы индейца» достигла по меньшей мере миллио­на долларов.

Тем не менее не цена одной уникальной монеты определяет истинную стоимость коллекции. Куда важ­нее те знания, которые она может дать нумизмату, да и любому человеку, интересующемуся историей.